This site uses cookies.
Some of these cookies are essential to the operation of the site,
while others help to improve your experience by providing insights into how the site is being used.
For more information, please see the ProZ.com privacy policy.
This person has a SecurePRO™ card. Because this person is not a ProZ.com Plus subscriber, to view his or her SecurePRO™ card you must be a ProZ.com Business member or Plus subscriber.
Affiliations
This person is not affiliated with any business or Blue Board record at ProZ.com.
English to Russian: Memoirs. “An Irish Christmas — The Night Before” by Brigit Haggerty General field: Art/Literary Detailed field: Poetry & Literature
Source text - English An Irish Christmas — The Night Before Brigit Haggerty from Ireland
In this excerpt from the original story, Brigit describes how her family celebrated Christmas Eve when she was a child.
Before we were old enough to go to Midnight Mass, our Christmas Eve preparations ended with breaking the fast; dad enjoyed a glass of port, mum had a cup of tea and the children munched on sweets and apples. We’d gather around the fireplace and my parents would talk about the old days. How their parents told them that an angel stood on every spike of a holly leaf and that all prayers said on Christmas Eve would be answered.
Tonight was also the night that animals were endowed with the gift of speech, but you must never try to listen in — that would be very unlucky indeed.
It was also said, so they told us, that the sheep in the fields would form a procession, as if lining up to pay homage to the baby Jesus. We were always enthralled by these stories — even the scary one that said if you died on Christmas Eve, you’d go straight to heaven! Then, it was time for our prayers, a bath and bed.
The ritual was the same every year. We went to our room and hung a white pillow case at the foot of the bed, in hopes it would be filled to over-flowing the next morning. I can remember lying very still in the darkness for what seemed like hours, hoping to catch Father Christmas in the act. But the sandman always came before Santy did.
Drifting off to sleep, I can vaguely recall hushed voices in the other room, bits and pieces of Handel’s Messiah, and a feeling of pure contentment. It would take me years and years to recognize and realize that these are the gifts that go on giving.
В этом отрывке Бриджит делится своими детскими воспоминаниями о праздновании кануна Рождества в ее семье.
Когда мы были еще слишком малы, чтобы ходить на Всенощное Бдение, наша предрождественская подготовка заканчивалась разговением; отец награждал себя бокалом портвейна, мама — чашкой чая, а мы получали свои сладости и яблоки. Мы собирались вокруг камина, и родители рассказывали старинные истории, когда- то услышанные ими от их собственных родителей. Например, о том, что на каждом шипе каждого листочка остролиста стоит по ангелу, и что ни одна из молитв, обращенных к небесам в канун рождества, не остается без ответа.
Поговаривали также, что животные в ночь перед Рождеством обретают дар речи, но ни в коем случае нельзя пытаться подслушать их беседы — это к неудаче.
Еще существовало поверье, что овцы в эту ночь выстраиваются в полях вереницами, чтобы отдать дань уважения младенцу Иисусу. Нас всегда зачаровывали эти истории — даже самая страшная из них, рассказывающая о том, что люди, умершие в канун Рождества, отправляются прямиком в Рай! Затем приходило время молитвы, ванны и сна.
Ритуал из года в год оставался неизменным. В спальне у подножья кровати мы вешали белую наволочку в надежде найти ее утром доверху набитой подарками. Я помню, как бесконечно долго лежала, затаив дыхание, в темноте, надеясь поймать Санту Клауса с поличным. Но сон всегда приходил раньше Санты.
Я постепенно засыпала, убаюканная приглушенными голосами в соседней комнате и отрывками из “Мессии” Генделя, и была совершенно счастлива. Прошел не один год, прежде чем я поняла, что семейные традиции — это подарки, которые остаются с нами на всю жизнь.
English to Russian: Research Article. “Outdoor Fitness” magazine General field: Science Detailed field: Food & Drink
Source text - English The health benefits of dark chocolate
Fancy a superfood you actually can’t resist eating? Andrew Hamilton explains why dark chocolate is just the ticket!
Sometimes, the best things in life are actually quite commonplace — and right under our noses. A good example of this is the humble cocoa bean, whose health benefits have long been recognised. The ancient Incas called cocoa “the drink of the Gods”, and evidence suggests that Aztec
Emperor Montezuma drank cocoa in large quantities, describing it as the “divine drink, which builds up resistance and fights fatigue”. But as modern science is revealing, cocoa’s health-giving reputation is not
without foundation.
For example, clinical studies on the Kuna — an indigenous people in Central America who consume large amounts of cocoa with a high salt content — demonstrate that they have low blood pressure and don’t experience the age- related decrease in kidney function that causes increases in blood pressure.
Additionally, death rates from cardiovascular disease are significantly lower compared to other populations in that part of the world. More generally, modern science has revealed that cocoa is an incredibly rich source
of powerful antioxidants such as flavanols, which are known to provide beneficial health effects.
Real chocolate
Before we discuss the health benefits of chocolate, let’s explain what we mean by real chocolate, and why you should choose real chocolate over many of the other so-called chocolate products out there. The key to healthy chocolate is the cocoa bean, which is used to make both milk and dark chocolate. Cocoa is a very rich source of flavan-3-ols, epicatechins and procyanidins, which act as antioxidants in the body. It follows that the higher the proportion of cocoa in the chocolate, the higher the amount of flavanols present in the chocolate.
Dark chocolate contains a small amount of sugar and vanilla along with cocoa liquor, cocoa butter and cocoa powder (collectively termed “cocoa solids”). For example, 100g of 70% cocoa-solid chocolate contains 70g of
cocoa solids and around 30% sugar. A 100g bar of 85% cocoa-solid chocolate contains 85g of cocoa solids and just 15g of sugar. These types of chocolate contain high levels of antioxidants (a good thing) and relatively low levels of sugar (also a good thing).
Milk chocolate also contains cocoa solids, but unlike dark chocolate, contains added milk and quite a bit more sugar than dark. For example, a 100g bar of the nation’s most popular milk chocolate contains just 26g of cocoa solids and 55g of sugar. Although milk chocolate contains some flavanols therefore, the levels are much lower than in high-cocoa solid dark chocolate. To make matters worse, evidence suggests that the milk in milk chocolate binds to the flavanol antioxidants, which makes them unavailable to the body — explaining why you should always choose dark chocolate over milk! Needless to say, white chocolate is a pale imitation (no pun intended!) of real chocolate, containing almost no antioxidants yet stuffed with sugar and fat — the worst of all worlds!
Health benefits of dark chocolate
Scientists are in little doubt as to the potential health benefits of 70%+ cocoa solid chocolate. A scientific review paper published earlier this year gathered together the findings from a number of previous studies into cocoa and health and concluded the following:
• Dark chocolate consumption can improve blood flow through the tiny capillaries in the body (endothelial blood flow), leading to a reduction in blood pressure.
• Regular consumption of dark chocolate is associated with reduced risk of coronary artery disease and heart failure — most likely because the compounds in cocoa make blood less “sticky” and help reduce the build up of arterial plaque. The lower risk of stroke is also attributed to these same compounds.
• Dark chocolate consumption may help reduce the risk of diabetes by improving insulin sensitivity, and may also help reduce levels of proteins in the body associated with inflammation.
Although we don’t understand the precise mechanisms of how the compounds in chocolate exert their effect, we know that flavanol consumption can boost levels of a naturally occurring molecule called nitric oxide, which in turn improves endothelial blood flow, leading to numerous health benefits.
Dark chocolate may offer a performance benefit too. Just as nitrate supplementation (e.g. beetroot juice) can increase muscle blood flow and enhance endurance, so it seems can cocoa flavanols. When researchers compared the increase in blood flow after consuming nitrate or cocoa flavanols, they found the cocoa supplement was equally as effective as nitrate(2). Even better, combining nitrate and cocoa flavanols produced an additive effect, with the cocoa enhancing the activity of nitrate, further enhancing blood flow.
Using chocolate
If you’re already a dark chocolate fan, you don’t need to worry about recipes — just enjoy eating a little bit (around 20g or so — that’s two squares of a 100g bar) everyday! As mentioned about, 70% or more cocoa solids are recommended, and 85% is even better as there’s more cocoa and less sugar.
More than this however (i.e. 90% and above) and the chocolate starts to become quite bitter. As I indicated, it’s best if you don’t consume dark chocolate with milk or milk products as they will reduce the absorption of the healthy flavanols. If you’re a milk chocolate fan, you’ll be used to much higher levels of sweetness. A good idea is to try consuming some 50% cocoa solid dark chocolate; once your taste buds adapt, try moving up to 60% then 70%. And in case you’re worried, unlike sugary milk chocolate, you’ll soon discover that a couple of squares or so of dark, high cocoa solid chocolate is very satisfying!
If you fancy something a bit less cocoay, try some chocolate cornflake crunchies. Melt a bar of 70% cocoa solid chocolate in a bowl (over
a steaming saucepan). Once it’s fully melted, turn in some cornflakes until all the cornflakes are chocolate coated and there’s no runny chocolate in the bottom of the bowl. Stir in a few raisins then scoop the mixture out, place into paper cup cake cases and place in the fridge until the chocolate cornflake crunchies have set. These make for a great post-exercise snack!
Translation - Russian Тёмный шоколад и его удивительные свойства
Хочется побаловать себя чем-нибудь не только вкусным, но и полезным? Эндрю Гамильтон расскажет о том, почему лучше всего остановить свой выбор на темном шоколаде.
Зачастую лучшие вещи в нашей жизни довольно просты и, как правило, находятся прямо у нас под носом. Одним из ярких примеров являются самые обыкновенные какао-бобы, о пользе которых известно уже очень давно. Древние инки называли какао “напитком Богов”, а последний император ацтеков Монтесума, согласно историческим фактам, употреблял его в больших количествах, называя “божественным напитком, укрепляющим выносливость и помогающим бороться с
усталостью”. Выводы современных ученых лишь подтверждают, что заявления наших предков о целительных свойствах какао небезосновательны.
Результаты клинических исследований показали, что Куна — индейский народ Центральной Америки, употребляющий в пищу большое количество какао с высоким содержанием соли — не имеет проблем, связанных с давлением, а также с возрастным нарушением функции почек, которые и приводят к повышению кровяного давления.
К тому же, показатель смертности по причине сердечно-сосудистых заболеваний у индейцев Куна значительно ниже, чем среди других народностей Северной Америки. Это помогло современной науке убедиться в том, что какао-бобы являются невероятно богатым источником такого мощного антиоксиданта, как флаванол, известного своими полезными свойствами.
Натуральный шоколад
Прежде чем говорить о полезных свойствах шоколада, давайте определим, что такое натуральный шоколад и почему необходимо отдавать предпочтение именно ему, а не многочисленным так называемым шоколадным продуктам. Основной составляющей натурального шоколада являются какао-бобы, которые используются при изготовлении как молочного, так и темного шоколада. Какао насыщено такими антиоксидантами, как флавонолы, эпикатехины и процианидины. Из этого следует, что чем выше в шоколаде содержание какао, тем больше в нем антиоксидантов.
В темном шоколаде, помимо какао-жмыха, какао-ликера и какао-масла, основных ингредиентов какао-порошка, содержится также небольшое количество сахара и ванилина. К примеру, в ста граммах 70%-го шоколада содержится 70 граммов какао-порошка и около 30% сахара. Стограммовая плитка 85%-го шоколада будет содержать 85 граммов какао и лишь 15 граммов сахара. Такой шоколад насыщен антиоксидантами (что хорошо) и содержит относительно мало сахара (что тоже хорошо).
Какао-порошок содержится и в молочном шоколаде, но, в отличие от темного шоколада, в его состав также входит молоко и гораздо большее количество сахара. В среднем, стограммовая плитка молочного шоколада содержит всего 26 граммов какао-порошка и 55 граммов сахара. Это означает, что молочный шоколад так же, как и темный, содержит флаванолы, но в гораздо меньшей концентрации. К тому же, исследования показали, что молоко связывает флаванол, препятствуя
его всасыванию в кишечник — вот почему необходимо отдавать предпочтение темному шоколаду! Стоит ли говорить о том, что белый шоколад это лишь бледная имитация (и в прямом, и в переносном смыслах) натурального шоколада, почти не содержащая антиоксидантов и напичканная сахарами и жирами — худшее, что можно придумать для вашего организма!
Полезные свойства темного шоколада
У ученых нет никаких сомнений относительно многочисленных преимуществ темного шоколада с содержанием какао-порошка от 70% и выше. В научном обзоре, опубликованном в 2015 году, и собравшем воедино результаты проведенных ранее исследований, говорится о следующем:
Употребление в пищу темного шоколада улучшает приток крови через микрососуды (эндотелиальный кровоток), что ведет к снижению кровяного давления.
Регулярное потребление темного шоколада снижает риск развития ишемической болезни сердца и сердечной недостаточности — очевидно, благодаря тому, что молекулы какао-порошка делают кровь менее “густой” и предупреждают возникновение артериальных бляшек. Этим же объясняется снижение риска инсульта.
Темный шоколад может способствовать снижению риска развития диабета путем улучшения инсулиночувствительности, а также нормализации уровня белка, который может быть повышен из-за воспалительных процессов в организме.
Хотя механизмы воздействия молекул какао на организм до сих пор изучены не до конца, мы знаем, что флаванолы повышают уровень органического соединения оксида азота, что, в свою очередь, стимулирует эндотелиальный кровоток и оказывает всестороннее положительное влияние на организм.
Темный шоколад может также помочь вам улучшить спортивные результаты. Так же, как нитратные добавки (к примеру, сок сахарной свеклы), какао-порошок стимулирует мышечный кровоток и повышает выносливость. Когда ученые сравнили состояние мышечного кровотока после употребления нитратов и флаванолов, они обнаружили, что какао ничуть не менее эффективен, чем нитраты. Более того, эти компоненты оказывают еще более ощутимый эффект при совместном употреблении, так как какао стимулирует активность нитратов.
Употребление шоколада
Если вы уже являетесь поклонником темного шоколада, вам не нужно выдумывать сложных рецептов — просто балуйте себя небольшими порциями (около 20 граммов — двух порционных кусочков стограммовой плитки) ежедневно! Как мы уже говорили, рекомендуется употреблять шоколад с 70%-м содержанием какао-порошка, 85%-й шоколад еще более предпочтителен, так как в нем содержится еще больше какао- порошка и меньше сахара. Однако шоколад с более высоким содержанием какао (90% и выше) весьма горек на вкус. Как говорилось ранее, не рекомендуется употреблять темный шоколад вместе с молоком или молочными продуктами, так как молоко препятствует всасыванию флаванолов. Если вы любите молочный шоколад и привыкли к гораздо более высокому уровню сахара, начните с 50%-го шоколада; затем, когда ваши вкусовые рецепторы адаптируются, старайтесь перейти на 60%-й, а затем и на 70%-й шоколад. В скором времени вы обнаружите, что в отличие от молочного шоколада, вам будет достаточно всего пары кусочков, чтобы насытиться!
Если вам хочется сочетать шоколад с другими продуктами, попробуйте приготовить шоколадные хлопья. Растопите плитку 70%-го шоколада на водяной бане. Когда шоколад полностью растает, добавьте хлопья в достаточном количестве, чтобы полностью покрыть их шоколадом. Добавьте изюм, а затем разложите полученную смесь в формы для кексов и охладите в морозильной камере до полного застывания. Такие хлопья станут отличным перекусом после тренировки!
English to Russian: Non-fiction. “At Home: A Short History Of Private Life” by Bill Bryson General field: Social Sciences Detailed field: History
Source text - English In the autumn of 1850, in Hyde Park in London, there arose a most extraordinary structure: a giant iron and glass greenhouse covering nineteen acres of ground and containing within its airy vastness enough room for four St Paul’s Cathedrals. For the short time of its existence, it was the biggest building on earth. Known formally as the Palace of the Great Exhibition of the Works of Industry of All nations, it was incontestably magnificent, but all of the more so for being so sudden, so startlingly glassy, so gloriously and unexpectedly there. Douglas Jerrold, a columnist for a weekly magazine Punch, dubbed it the Crystal Palace and the name stuck.
It had taken just five months to build. It was a miracle that it was built at all. Less than a year earlier it had not even existed as an idea. In 1849 a civil servant Henry Cole visited the Paris Exhibition — a comparatively parochial affair, limited to French manufacturers — and became keen to try something similar in England, but grander. He persuaded many worthies, including Prince Albert, to get excited about the idea of a Great Exhibition, and on 11 January 1850 they held their first meeting with a view to opening on 1 May of the following year. This gave them slightly less than sixteen months to design and erect the largest building ever envisioned, attract and install tens of thousands of displays from every quarter of the globe, fit out restaurants and restrooms, employ staff, arrange insurance and police protection, print up hand bills, and a million other things, in a country that wasn’t at all convinced it wanted such a costly and disruptive production in the first place. It was a patently unachievable ambition, and for the next several months they patently failed to achieve it. In an open competition, 245 designs for the exhibition hall were submitted. All were rejected as unworkable.
Into this unfolding crisis stepped the calm figure of Joseph Paxton, head gardener of Chatsworth House, Principal seat of the Duke of Devonshire. When he learned that the commissioners of the Great Exhibition were struggling to find a design for their hall, it occurred to him that something like his hothouses might work. He sketched out a rough design on a piece of blotting paper and had completed drawings ready for review in two weeks.
So the risks were considerable and keenly felt, yet only after a few days of fretful hesitation his plan was approved. Paxton’s Crystal Palace required no bricks at all, no mortar, no cement, no foundations. It was just bolted together and sat on the ground like a tent. This was not merely an ingenious solution to a monumental challenge, but a radical departure from anything that had ever been tried before.
The Crystal palace was at once the world’s largest building and its lightest, most ethereal one. Today we are used to encountering glass in volume, but to someone living in 1851 the idea of strolling through cubic acres of airy light inside a building was dazzling — indeed, giddying. The arriving visitor’s first
sight of the Exhibition Hall from afar, glinting and transparent, is really beyond our imagining. It would have seemed as delicate and evanescent, as miraculously improbable, as a soap bubble. To anyone arriving at Hyde Park, the first sight of the Crystal Palace, floating above the trees, sparkling in sunshine, would have been a moment of knee-weakening splendor.
Translation - Russian Осенью 1850 года в Лондонском Гайд-Парке появилось крайне необычное сооружение — гигантская оранжерея из стекла и железа, занявшая 19 акров территории парка и способная уместить под своими изящными сводами четыре Собора Святого Павла. За непродолжительный период своего существования она оставалась самым большим строением на земле. Великая Выставка Промышленных Работ Всех Народов, для которой было возведено строение, сама по себе была грандиозным событием, но еще более грандиозным было внезапное появление этого хрупкого и вместе с тем величественного сооружения. Дуглас Джеррольд, журналист еженедельного издания Punch, окрестил оранжерею Хрустальным Дворцом, и это имя пришлось публике по душе.
Строительство дворца заняло всего 5 месяцев. Однако сам факт его появления стал настоящим чудом. Менее чем за год до выставки Хрустальный дворец не существовал даже в качестве проекта. В 1849 году чиновник Генри Коул посетил Парижскую Выставку — мероприятие довольно скромного масштаба, так как в нем принимали участие только французские промышленники — и загорелся идеей организовать подобную выставку в Великобритании, но придать ей гораздо больший размах. Ему удалось заразить своей идеей множество влиятельных лиц того времени, включая самого принца Альберта, и 11 января 1850 года состоялась первая встреча, на которой было решено провести выставку 1 мая 1851 года. Это означало, что у организаторов оставалось чуть менее шестнадцати месяцев на то, чтобы спроектировать и возвести самое большое в мире строение, пригласить на выставку десятки тысяч участников со всех концов земли и сконструировать площадки для их экспозиций, продумать расположение ресторанов и уборных комнат, нанять обслуживающий персонал, решить вопросы безопасности, напечатать рекламные листовки, и многое другое — все это нужно было организовать в стране, которая совершенно не была уверена в необходимости такого дорогостоящего и необычного мероприятия. Казалось, что затея обречена на провал, и в течение первых нескольких месяцев у организаторов действительно ничего не получалось. В рамках открытого конкурса было рассмотрено 254 проекта здания, и все они были отклонены как нереализуемые.
Именно в этот непростой момент возник Джозеф Пакстон, старший садовник Чатсуорт-хаус, главной резиденции Герцога Девонширского. Когда Джозеф узнал о том, что члены комиссии великой выставки отчаянно ищут проект для выставочного холла, ему пришло в голову, что им могло бы подойти нечто похожее на его оранжереи. Всё началось с чернового эскиза на обрывке промокательной бумаги, а через две недели готовый проект уже был передан на рассмотрение комиссии.
Все осознавали рискованность данной затеи, тем не менее, в результате дебатов, продолжавшихся несколько дней, проект был одобрен. Для строительства Хрустального Дворца Пакстона не требовались ни кирпичи, ни цемент, ни фундамент. Вся конструкция просто соединялась болтами и устанавливалась на земле наподобие тента. Такое решение не только полностью отвечало всем требованиям комитета, но и радикально отличалось от того, что предлагалось организаторам ранее.
Хрустальный Дворец запомнился миру не только как самое большое сооружение своего времени, но также самое светлое и изысканное. Сегодня мы привыкли к конструкциям из стекла, но в 1851 году мысль о том, что можно прогуливаться по зданию, наслаждаясь при этом голубым небом и солнечным светом, была почти невероятной. Действительно, сложно представить, что чувствовали гости выставки, впервые увидев очертания Дворца, казавшегося издалека сияющим и воздушным. Поражая изяществом и великолепием, он напоминал гигантский мыльный пузырь. Для любого посетителя Гайд-парка первый взгляд на Хрустальный Дворец, паривший над деревьями и сверкавший на солнце, был моментом безмолвного благоговения.
English to Russian: Fiction. “Vinegar Girl” by Ann Tyler General field: Art/Literary Detailed field: Poetry & Literature
Source text - English She had barely stepped into the house when she heard a distinct male voice. “Bunny,” she called in her sternest tone.
“In here!” Bunny sang out.
Kate tossed her jacket onto the hall bench and went into the living room. Bunny was sitting on the couch, all frothy golden curls and oh-so-innocent face and off-the-shoulder blouse far too lightweight for the season; and the Mintz boy from next door was sitting next to her.
This was a new development. Edward Mintz was several years older than Bunny, an unhealthy-looking young man with patchy beige chin whiskers that reminded Kate of lichen. He had graduated from high school two Junes ago but failed to leave for college; his mother claimed he had “that Japanese disease.” “What disease is that?” Kate had asked, and Mrs. Mintz said, “The one where young people shut themselves in their bedrooms and refuse to go on with their lives.” Except that Edward seemed bound not to his bedroom but to the glassed-in porch that faced the Battistas’ dining-room window, where day in and day out he could be seen sitting on a chaise longue hugging his knees and smoking suspiciously tiny cigarettes.
Well, all right: no danger of romance, at least. (Bunny’s weakness was football types.) Still, a rule was a rule, so Kate said, “Bunny, you know you’re not supposed to entertain when you’re on your own.”
“Entertain!” Bunny cried, making her eyes very round and bewildered. She held up a spiral notebook that lay open on her lap. “I’m having my Spanish lesson!”
“You are?”
“I asked Papa, remember? Señora McGillicuddy said I needed a tutor? And I asked Papa and he said fine?” “Yes, but . . .” Kate began.
Yes, but he surely hadn’t meant some pothead neighbor boy. Kate didn’t say this, however.(Diplomacy.) Instead, she turned to Edward and asked, “Are you especially fluent in Spanish, Edward?”
“Yes, ma’am, I had five semesters,” he said. She didn’t know whether the “ma’am” was smart-aleck or serious. Either way, it was annoying; she wasn’t that old. He said, “Sometimes, I even think in Spanish.”
This made Bunny give a little giggle. Bunny giggled at everything. “He’s already taught me so much?” she said.
Another irksome habit of hers was turning declarative sentences into questions. Kate liked to needle her by pretending she thought they really were questions, so she said, “I wouldn’t know that, would I, because I haven’t been in the house with you.”
Edward said, “What?” and Bunny told him, “Just ignore her?”
“I got an A or A-minus in Spanish every semester,” Edward said, “except for senior year, and that one wasn’t my fault. I was undergoing some stress.”
“Well, still,” Kate said, “Bunny’s not allowed to have male visitors when no one else is home.”
“Oh! This is humiliating!” Bunny cried.
“Tough luck,” Kate told her. “Carry on; I’ll be nearby.” And she walked out.
Behind her, she heard Bunny murmur, “Un bitcho”.
“Una bitch-AH,” Edward corrected her in a didactic tone.
They fell into a little spasm of snickers.
Bunny was not nearly as sweet as other people thought she was.
Kate had never quite understood why Bunny existed, even. Their mother — a
frail, muted, pink- and-gold blonde with Bunny’s same asterisk eyes — had spent the first fourteen years of Kate’s life checking in and out of various “rest facilities,” as they were called. Then all at once, Bunny was born. It was hard for Kate to imagine how her parents had considered this to be a good idea. Maybe they hadn’t considered; maybe it had been a case of mindless passion. But that was even harder to imagine. At any rate, the second pregnancy had brought to light some defect in Thea Battista’s heart, or perhaps had caused the defect, and she was dead before Bunny’s first birthday. For Kate, it was hardly a change from the absence she’d known all her life. And Bunny didn’t even remember their mother, although some of Bunny’s gestures were uncannily similar — the demure tuck of her chin, for instance, and her habit of nibbling prettily on the very tip of her index finger. It was almost as if she had been studying their mother from inside the womb. Their aunt Thelma, Thea’s sister, was always saying, “Oh, Bunny, I swear, it makes me cry to see you. If you aren’t the image of your poor mother!”
Kate, on the other hand, was not in the least like their mother. Kate was dark-skinned and big-boned and gawky. She would have looked absurd gnawing on a finger, and nobody had ever called her sweet.
Kate was una bitcha.
Translation - Russian Едва переступив порог дома, Кейт услышала чужой голос — определенно, мужской.
— Банни, — строго позвала она.
— Я тут! — прокричала Банни в ответ.
Кейт бросила пиджак на скамью в прихожей и вошла в гостиную. Банни сидела на диване: сама невинность в золотом облаке кудряшек. На ней была блузка с открытыми плечами, слишком легкая для этого времени года. Рядом сидел соседский мальчишка Минтц.
Вот так сюрприз. Тщедушный Эдвард Минц с блеклой клочковатой бородкой, похожей на лишайник, был на несколько лет старше Банни. Школу он закончил два года назад, но в колледж так и не поступил: по словам его матери, он страдал от загадочного «японского недуга».
— Что это за болезнь такая? — полюбопытствовала однажды Кейт. Миссис Минтц ответила:
— Это когда молодой человек запирается в своей комнате и отказывается полноценно жить дальше.
Эдвард, правда, выбрал для заточения не собственную комнату, а застекленную веранду, на которую выходили окна столовой дома Баттиста. Отсюда каждый божий день можно было наблюдать за тем, как он сидит в шезлонге, обхватив колени руками, и курит подозрительно тонкие сигареты.
Что ж, по крайней мере, в этот раз обойдется без влюбленностей: Банни нравились подтянутые мальчики. Однако правил никто не отменял, поэтому Кейт заметила:
— Банни, ты ведь знаешь, что тебе нельзя принимать гостей, когда ты одна дома.
— Принимать гостей?! — воскликнула Банни, изумленно округлив глаза, а затем приподняла раскрытый блокнот, лежавший у нее на коленях. — Вообще-то у меня урок испанского!
— Неужели?
— Я ведь спрашивала у папы, помнишь? Синьора Макгилликадди сказала, что мне нужны частные уроки? Я спросила его разрешения, и он согласился?
— Да, но… — начала было Кейт.
Да, но он точно не предполагал, что учителем будет соседский мальчишка- наркоман. Вежливость не позволила ей произнести последнюю фразу вслух. Вместо этого она повернулась к Эдварду и спросила:
— Так ты хорошо знаешь испанский, Эдвард?
— Да, мэм, я учил его два с половиной года, — ответил он.
Ей почудилось, что он произнес слово «мэм» с сарказмом. Впрочем, если он говорил серьезно, хорошего тоже было мало: не настолько она его старше, чтобы слышать в свой адрес «мэм». Эдвард добавил:
— Иногда я даже думаю на испанском.
Банни хихикнула. Ее вечно что-то смешило.
— Он уже столько всего мне рассказал? — вставила она.
У Банни была дурацкая привычка заканчивать фразы с вопросительной интонацией. Кейт любила поддразнивать сестру, притворяясь, что действительно приняла ее слова за вопрос. Поэтому она ответила:
— Откуда мне знать, я ведь не сидела с вами.
— Что? — переспросил Эдвард.
— Не обращай внимания? — посоветовала Банни.
— У меня по испанскому в каждой четверти была пятерка или пятерка с минусом, — сказал Эдвард. — Кроме выпускного класса, да и то не по моей вине. Все из-за стресса.
— Прекрасно, и все же, — настаивала Кейт, — Банни запрещено приглашать в гости мальчиков, когда никого больше нет дома.
— Да это просто унизительно! — возмутилась Банни.
— Ничем не могу помочь, — отозвалась Кейт. — Продолжайте заниматься, я буду недалеко.
С этими словами она вышла из комнаты.
— Уно стерво, — услышала она за спиной шепот Банни. — Уна стерва, — нравоучительно исправил Эдвард. Они тихонько засмеялись.
Банни была далеко не такой милой, какой казалась всем вокруг.
Кейт до сих пор не понимала, почему ее сестра вообще появилась на свет. Их мать, хрупкая, неприметная блондинка с тонкой кожей, такая же мечтательная, как и Банни, провела четырнадцать лет после рождения старшей дочери в постоянных разъездах по пансионатам, как было принято их называть. А потом, откуда ни возьмись, появилась Банни. Кейт не представляла, как родителям вообще пришло в голову завести второго ребенка. Может быть, она и не входила в их планы; может, она была последствием внезапно вспыхнувшей страсти. Но в это верилось меньше всего. Как бы то ни было, вторая беременность обнаружила у Теа Баттисты порок сердца, или даже стала причиной его развития, так что до первого дня рождения Банни она не дожила. Кончина матери мало что изменила в жизни Кейт, привыкшей к ее вечному отсутствию. Банни и вовсе не помнила маму, хотя некоторыми жестами была до невозможного на нее похожа — взять, к примеру, то, как она невинно поджимала губы или изящно покусывала ноготок указательного пальца. Казалось, Банни успела изучить мать, еще находясь в утробе. Тетя Тельма, мамина сестра, часто повторяла:
— Банни, милая моя, только посмотрю на тебя — и хочется разрыдаться. Ты ведь вылитая копия вашей бедной матери!
Кейт же, напротив, не унаследовала от мамы ничего. У нее была смуглая кожа и крепкая, нескладная фигура. Она выглядела бы нелепо, реши она покусывать ноготь, и никому даже в голову не приходило называть ее милой.
Кейт была уна стерва.
English to Russian: Journalistic Article. "Londonist.com" General field: Social Sciences Detailed field: Journalism
Source text - English Down Street Ghost Station Could Open To Public
“Looking forward to your day at work?”
“Yeah, actually, I’m going down a ghost station.”
“Huh?”
“You know, one of those abandoned tube stations. It’s Down Street.”
“Downing Street?”
“No, Down Street. On the Piccadilly Line between Green Park and Hyde Park Corner.”
If this n=1 sample of Holborn coffee baristas is anything to go by, the general public haven’t really heard of Down Street station. They soon will, if Transport for London’s plans to reuse the disused station achieve fruition.
TfL has got itself some architects in, sizing up the building for possible reuse. Quirky restaurant? Historical attraction? Art gallery? Subterranean climbing wall? Nobody is sure just yet, but the intention is serious. If the crowds who flock to the occasional openings of Aldwych ghost station are anything to go by, any form of access should prove popular with the public.
The Leslie Green-designed station was decidedly unpopular first-time round. It opened in 1907, but lack of footfall prompted its closure just 25 years later. With the Second World
War looming, Down Street was converted into a subterranean command base, used on occasion by Winston Churchill, who dubbed it ‘The Barn’.
Tokens of its wartime use are still present. Wall signs point to the Committee Room. A 1930s lift rises through the main staircase. Most tellingly of all, the platform level contains partitioned office space for the administration staff, while the mid-level still harbours bunk rooms and toilet facilities.
It’d take a lot of work, but there is considerable potential to convert the space for public use. The idea is to trial things with Down Street then use the experience to expand access to the dozens of other properties in TfL’s portfolio. Indeed, a tender process has just been launched, inviting companies to submit innovative ideas to transform the station into a commercially viable business.
Graeme Craig, TfL’s Director of Commercial Development, said: “The combination of space, history, and location, makes this a unique opportunity. We are looking for a partner with the imagination to see the potential here and the capability to deliver it.”
For now, the station remains under lock-and-key, its grimy corridors seen only by the occasional contractor and lucky journalist.
Translation - Russian “Призрачную” станцию лондонского метро Даун Стрит могут открыть для посещения
“Ждешь-не дождешься окончания рабочего дня?”
“Еще бы! Я собираюсь попасть на одну из “призрачных” станций.” “Каких?!”
“Одну из заброшенных станций лондонского метро под названием Даун Стрит.”
“Ты имеешь в виду Даунинг Стрит?”
“Нет, Даун Стрит. Она находится на линии Пикадилли между станциями Грин Парк и Хайд Парк Корнер”
Судя по этому разговору двух бариста, подслушанному в
Холборне, лондонцы ничего не знают о станции метро Даун Стрит. Однако, если планам корпорации Transport for London суждено воплотиться в реальность, в скором времени это может измениться.
Представители TfL (сокр. от Transport for London) уже не раз встречались с архитекторами для того, чтобы оценить возможности использования вестибюля станции. Необычный ресторан? Исторический памятник? Художественная галерея? Подземный скалодром? Пока неизвестно, во что именно она превратится, но намерения у корпорации довольно серьезные. Судя по тому, какие толпы посетителей собирают редкие открытия другой “призрачной” станции — Олдвич — что бы ни решили сделать из Даун Стрит, она будет пользоваться успехом у лондонцев.
В своей прошлой жизни станция, спроектированная архитектором Лесли Грином, напротив, была совершенно непопулярной. Она открылась в 1907 году, но в связи с низким пассажиропотоком была закрыта двадцать пять лет спустя. Во время Второй Мировой Войны Даун Стрит была переоборудована в подземный штаб командования, который не единожды посещал Черчилль, прозвавший ее амбаром.
Напоминания о военном прошлом станции сохранились и до наших дней. На стенах вестибюля до сих пор развешаны указатели к Залу Заседаний, а прямо в центре главной лестницы расположен лифт, сконструированный в 30-х годах прошлого века. На уровне самой платформы располагались административные помещения, а уровнем выше находился жилой блок и туалетные комнаты.
Впереди еще много работы, но вероятность того, что станция станет доступной для посещения, очень велика. В TfL надеются, что Даун Стрит станет своего рода пилотным проектом — первой из множества “призрачных” станций, которые могут быть открыты для жителей города. Недавно корпорация объявила о начале тендера, призвав участников предлагать нестандартные идеи превращения станции в прибыльный проект.
Грэм Крейг, Директор по Коммерческому Развитию TfL, заявил: “Просторный вестибюль, историческое прошлое и расположение делают этот объект поистине уникальным. Мы ищем партнеров с богатым воображением, которые, как и мы, смогут увидеть потенциал Даун Стрит и будут способны реализовать его.”
Пока же станция надежно заперта, и только редким подрядчикам и удачливым журналистам удается прогуляться по ее мрачным коридорам.
More
Less
Translation education
Master's degree - Moscow State Pedagogical University
Experience
Years of experience: 10. Registered at ProZ.com: Sep 2016.
Adobe Acrobat, Microsoft Word, OmegaT, Amara (subtitle editor)
CV/Resume
CV available upon request
Bio
Hi there and thank you for your interest in my profile!
My name is Svetlana, and I am a native Russian, based in London.
I am a certified linguist with diverse professional background and 5 years of experience in translation industry.
With six years of expertise in business travel, I will be your best choice for any kinds of translation in travel & tourism. I have deep insight into the industry and excellent knowledge of professional vocabulary.
Besides, I am experienced at translating:
Fiction
Non-fiction
Research articles
Journalistic articles
Websites
Video lectures (subtitling).
You can find some of my work samples on my Linkedin (https://uk.linkedin.com/in/sbolotova) or Medium (https://medium.com/@svetlana.v.bolotova) webpage.
I am quite flexible in terms of rates and working hours.
If you want to get in touch, please email me at [email protected].
