This site uses cookies.
Some of these cookies are essential to the operation of the site,
while others help to improve your experience by providing insights into how the site is being used.
For more information, please see the ProZ.com privacy policy.
Freelance translator and/or interpreter, Verified member
Data security
This person has a SecurePRO™ card. Because this person is not a ProZ.com Plus subscriber, to view his or her SecurePRO™ card you must be a ProZ.com Business member or Plus subscriber.
Affiliations
This person is not affiliated with any business or Blue Board record at ProZ.com.
Services
Interpreting, Translation
Expertise
Specializes in:
Automation & Robotics
Manufacturing
Engineering: Industrial
Engineering (general)
Transport / Transportation / Shipping
Tourism & Travel
Textiles / Clothing / Fashion
Law: Contract(s)
Mechanics / Mech Engineering
Also works in:
General / Conversation / Greetings / Letters
Advertising / Public Relations
Business/Commerce (general)
Construction / Civil Engineering
Electronics / Elect Eng
Medical: Health Care
Cosmetics, Beauty
Energy / Power Generation
Metallurgy / Casting
Furniture / Household Appliances
Materials (Plastics, Ceramics, etc.)
Computers: Software
Real Estate
Architecture
Automotive / Cars & Trucks
Aerospace / Aviation / Space
Certificates, Diplomas, Licenses, CVs
Cooking / Culinary
Wine / Oenology / Viticulture
Computers (general)
Government / Politics
Human Resources
Paper / Paper Manufacturing
Medical: Pharmaceuticals
Printing & Publishing
IT (Information Technology)
More
Less
Rates
Blue Board entries made by this user
0 entries
Portfolio
Sample translations submitted: 2
Italian to Russian: POMPEI ricostruzione virtuale di luoghi e monumenti com’era in passato, come la vediamo oggi General field: Marketing
Source text - Italian Le Terme Stabiane
LE PICCOLE VASCHE AGGREGATE ALLA PALESTRA NELL’ANGOLO NORD OCCIDENTALE RISALGONO AL IV SECOLO A.C. E COSTITUISCONO IL PIÙ ANTICO EDIFICIO POMPEIANO ANCORA OGGI VISIBILE.
La struttura, divenuta pubblica, fu ampliata – con la suddivisione in due settori serviti dagli stessi forni – nel II secolo a.C. Ulteriori ammodernamenti risalgono ai primi anni della colonia.
L’ingresso principale dava sulla palestra di impianto trapezoidale, porticata su tre lati secondo l’usanza del tempo. I fusti delle colonne erano appesantiti dalla stuccatura eseguita dopo il terremoto. La grande latrina e la natatio, affiancata da due ambienti per il lavaggio dei piedi, risalgono alla metà del I secolo a.C. Il lato occidentale della palestra è decorato con una ricca scenografia in stucco del IV stile, raffigurante architetture fantastiche animate da dei ed eroi. La sontuosa decorazione in stucco policromo, probabilmente successiva al 62, caratterizza anche il vestibolo. Altrettanto appariscente è l’apodyterium la cui decorazione, simile a quella delle Terme del Foro, è però più sontuosa. Il frigidarium presenta la tipica vasca rotonda con gradini. Le pitture rappresentanti giardini e la volta stellata sulla cupola sono praticamente scomparse. Tepidarium e calidarium, in ristrutturazione nel 79, mostrano una avanzata tecnica di riscaldamento: il pavimento, sospeso su pilastrini in mattone (hypocaustum), permetteva il passaggio dell’aria calda, che quindi circolava attraverso gli appositi tubi nelle pareti. Il settore femminile è analogo a quello maschile ma più semplice nella decorazione.
Translation - Russian Стабиевы Термы
Небольшие бассейны, прилегающие к палестре с северо-западной стороны, относятся к IV веку до н.э. и являются частью самого древнего термального комплекса Помпей, хорошо заметного и сегодня.
Сама структура терм, ставших впоследствии общественными, во II веке до н.э. была расширена, поделена на два сектора, которые обогревались одними и теми же печами. Последующая модернизация терм была проведена в первые годы Римской колонии.
Парадный вход вел в гимнастический зал ― трапециевидное помещение, с трех сторон обрамленное арочными галереями, как и было принято в древности. После землетрясения стержни колонн покрыли толстым слоем штукатурки, чтобы несколько укрепить их. Просторные уборные и бассейн, с обеих сторон от которого располагались помещения для омовения ног, относятся к середине I века до н.э. Западная часть палестры была богато украшена гипсовыми барельефами, выполненными в IV стиле, с изображением фантастических картин с божествами и героическими персонажами. Роскошное многоцветное украшение вестибюля, возможно, было добавлено после 62 года. Украшение комнаты для раздевания (лат. apodyterium), чем-то напоминающее Термы Форума, здесь более изысканное. Во фригидарии был установлен типичный для таких помещений круглый бассейн со ступеньками. Настенная роспись с изображением цветущих садов и украшавшее свод звездное небо практически полностью исчезли. Тепидарий и кальдарий, в 79 году находившиеся на реставрации, отапливались самой современной системой отопления той эпохи: через подвесной пол hypocaustum (лат. отапливаемый снизу), укрепленный на кирпичных стойках, проходил теплый воздух, циркулировавший также по специальным трубам вдоль стен. Женское отделение было устроено по той же схеме, что и мужское, однако, украшено оно было намного скромнее.
Italian to Russian: Gli altri orizzonti della pittura di MASSIMO LOMI General field: Art/Literary
Source text - Italian Giovanni Faccenda
Gli altri orizzonti della pittura di Massimo Lomi
«[…] Poi come s'uno schermo, s'accamperanno di gitto
alberi case colli per l'inganno consueto.
Ma sarà troppo tardi; ed io me n'andrò zitto
tra gli uomini che non si voltano, col mio segreto.»
Eugenio Montale, Ossi di seppia
I vari pregiudizi che hanno contribuito sin qui a ingenerare una serie di equivoci, in talune letture critiche dell’opera di Massimo Lomi, paiono invero tutti derivare dal medesimo nucleo di suggestioni, datate nel tempo, dalle quali è bene – quando non addirittura necessario – mantenersi a debita distanza. Al solito, infatti, anziché concentrarsi sulle maggiori peculiarità insite nell’esercizio creativo dell’autore, circoscrivendo così l’analisi ai soli elementi oggettivi, a cominciare naturalmente dalla pittura, si è preferito insistere su alcune intriganti quanto superficiali similitudini, che hanno emarginato oltre i limiti dell’esattezza la vera identità del lavoro di questo ispirato pittore. Sarebbe viceversa bastato guardare con la dovuta attenzione la cadenza temporale di certi soggetti – il riferimento, in primis, è alle sporadiche marine –, per meglio comprendere la natura di un impegno pittorico da sempre sollecitato verso altri orizzonti, alquanto distanti da quelli abitualmente frequentati da numerosi artefici suoi coetanei e conterranei.
Senza peraltro mai rinnegare le proprie origini e i fecondi umori germinati dal territorio in cui egli ebbe a nascere, Lomi, d’altra parte, è riuscito progressivamente a conquistare una dimensione rappresentativa del paesaggio del tutto propria: il taglio dell’immagine, uno schema compositivo della stessa abitato da ordini tipici dei più talentuosi fotografi, finanche la necessità, divenuta urgenza intima nell’anima dell’artista, di continuare a dipingere il bello realizzando nel contempo qualcosa che faccia anche pensare, hanno infine determinato una concezione iconografica di evidente originalità e solido spessore, nella quale risaltano diffuse ricercatezze tecniche e singolari soluzioni stilistiche.
L’uso consueto – ad esempio – di ante d’armadi, pezzi di porte e scuri di finestre, come sostegni lignei di ogni lavoro pittorico, ancor prima di essere valutato attraverso la delicata poesia che i medesimi di fatto suscitano, rivela, di Lomi, una qualità fino ad oggi poco sottolineata, ovvero la sua capacità, verrebbe da dire perfino visionaria, di raccogliere minuscoli indizi lasciati dalla natura o dal tempo, sulle tavole di legno invecchiate, per farne immediati pretesti di pittura: venature che dunque diventano trame di facciate di palazzi o di muri, fessure usate come architetture grafiche o ausili prospettici, gli stessi fori operati dai tarli quali accenti inusuali dell’intero impianto cromatico.
Una raffinata essenzialità è l’esito ultimo di una simile condotta espressiva. Gli ampi spazi che Lomi di proposito lascia alla primitiva verità dei supporti racchiudono precisi intendimenti, pause necessarie: come nell’evolversi di un racconto – ecco la ragione dei titoli dei dipinti indicati in superficie –, l’autore aggiunge, anziché sottrarre, contributi emblematici, ove la poesia aleggia mista a distinte fragranze. La pittura diffonde remote percezioni: di pino silvestre e salsedine, muffe d’interni e vicoli abitati, là dove si celebra il rito delle stagioni e una bava di vento spira appena pronunciata.
La sera incontra alcuni legni con fascino magico: vi collimano scenari mentali ormai estrapolati dai loro contesti reali, case, strade, soprattutto luci, in cui indovini la predilezione di Lomi per Hopper, quel senso di attesa e di mistero che pervade l’essenza lirica, ancora più profonda in queste specifiche composizioni. Tramontano istantaneamente etichette e codici da alcuni critici fin troppo abusati: dipingere in tal modo equivale, in fondo, a esprimere concetti autentici, liberi da qualunque restrizione innaturale.
Anche per questo i temi divergono. Il Pinocchio di Lomi – forse una allegoria della menzogna dilagante? – lascia presto spazio a persiane raffigurate su analoghi battenti, a riprova di come la realtà possa mutare se vista da un’altra angolatura.
A resistere, immutabile e complice, è così soltanto il legno, usurato dagli anni e improvvisamente nobilitato da una bella pittura, che eleva la figura di Lomi fra quelle più interessanti nel panorama contemporaneo.
Firenze, novembre 2012.
Translation - Russian Джованни Фачченда
Иные горизонты живописи Массимо Ломи
«[…] Как на экране, в дань привычному обману,
Передо мной холмы, дома, деревья проплывут.
Но будет слишком поздно. Удалюсь в молчаньи
Сквозь строй необернувшихся людей.
И тайну унесу.»
Эудженио Монтале, Панцири каракатиц
(Перевод — Евлания Чаянова)
Предвзятые мнения некоторых критиков о творчестве Массимо Ломи, до недавнего времени порождавшие определенное недопонимание, в действительности все являются результатом старых предубеждений, от которых следует и даже необходимо держаться подальше. И действительно, обычно, вместо того, чтобы сконцентрироваться на богатом своеобразии, присущем произведениям автора, проводя анализ лишь объективных их элементов, критики предпочитали заострять свое внимание на неком интригующем и поверхностном сравнении, чем оттесняли на задний план истинную значимость работ этого вдохновенного художника. А ведь достаточно было бы внимательнее присмотреться к некоторым сюжетам его произведений — в первую очередь, речь идет о морских пейзажах, чтобы лучше оценить творческое напряжение, направленное к иным горизонтам, таким далеким от тех, что обычно маячат перед большинством его собратьев по ремеслу, сверстников и земляков.
Впрочем, Ломи никогда и не отрицал собственных корней и живительных соков, питавших землю, на которой родился. Но при этом он сумел постепенно выработать характерные, свойственные только ему, приемы выразительности: грани изображения, структура его композиции, черты, присущие талантливейшим фотографам, потребность мастера, переросшая в жизненную необходимость, изображать прекрасное, создавая в то же время что-то, что заставит нас задуматься, — все это в итоге определило иконографическую концепцию достаточно высокого уровня оригинальности и наполненности, отличающуюся утонченной техникой и уникальными стилистическими решениями.
Например, свойственное ему использование створок шкафов, дверей, ставен в качестве деревянной основы каждой живописной работы с ее нежным поэтическим подтекстом, уже читаемым меж волокон, раскрывает до сих пор мало кем подмеченный, но безусловно фантастический талант Ломи считывать малейшие знаки, оставленные природой или временем на состарившихся деревянных панелях, и создавать из них непосредственные живописные элементы. Прожилки становятся переплетением фасадов зданий или стен, трещины используются как графические элементы архитектуры или для выражения перспективы, а ходы, проточенные жуками, подчеркивают необычайные акценты общего цветового плана.
Утонченная существенность — единственный выход для подобной силы выразительности. Широкие зазоры, которые Ломи намеренно оставляет в первозданной красе деревянных конструкций, раскрывают его замысел, заполняют все паузы: как в развитии сюжета рассказа автор добавляет, вместо того чтобы скрыть, элементы символизма (вот для чего служат названия картин, нанесенные на их поверхность), так поэзия обволакивает нас утонченными ароматами. Живопись обостряет все ощущения: сосна, пахнущая лесом и морской солью, плесень жилых закутков, смена времен года и легкое дуновение ветра.
А вечер придает некоторым деревянным полотнам магическое очарование: перед глазами всплывают сцены, вырванные из их реального контекста, дома, дороги, в особенности огни, и мы безошибочно угадываем увлечение Ломи Хоппером, это ощущение ожидания и загадки, пронизывающее лирическую суть, еще более глубокое в таких утонченных композициях. Мгновенно слетают ярлыки и коды, присвоенные некоторыми слишком злобными критиками — живопись в такой манере можно, в принципе, приравнять к выражению подлинных чувств, свободных от каких бы то ни было противоестественных ограничений.
Даже здесь темы расходятся. Пиноккио Ломи (возможно, аллегория не знающей границ лжи?) уступает место ставням, изображенным на таких же створках, в подтверждение того, как реальность может измениться, если посмотреть на нее под другим углом.
И только дерево, потертое временем, уверенно и стойко выдерживает неожиданное благородство, доставшееся ему вместе с живописью, вознесшей образ Ломи среди интереснейших персонажей современного изобразительного искусства.
Флоренция, ноябрь 2012.
More
Less
Translation education
Master's degree - Minsk State Lnguistic University
Experience
Years of experience: 27. Registered at ProZ.com: Oct 2017. Became a member: Dec 2018.
Expertise